Позавчера мы ходили в клуб на концерт кубинского джаза. Я бы восхищённо всё это дело описала, если бы вчера не попала на джаз в Гарлеме в St. Nick's Pub. Теперь я вообще ничего не могу вспомнить про кубинцев, хотя они мне понравились.
Все мои ощущения Нью Йорка до этого исчерпывались респектабельными районами Манхэттена, и когда нам говорили, что мы живём в нехорошей area, я не очень понимала, о чём речь. Наш дом находится в самом-самом Upper East Side, на пересечении 100-ой улицы с Лексингтон, и где-то по нашей улице проходит невидимая граница, отделяющая Upper East Side от Гарлема. Вчера днём мы пошли есть пиццу в район 117-ой улицы в знаменитую пиццерию Patsy's, на дверях которой наклеены газетные вырезки о случившейся тут некогда перестрелке с 3-мя трупами. И уже на 103-ьей улице попадаешь в другой мир и тебя настигает ощущение повышенной тревожности. Тут ты в гостях.
Перед вечерним визитом в Гарлем я выложила фотоаппарат ну и вообще сделала лицо ещё проще, хотя я и так ... - тут Х. мог бы что-нибудь изящно ввернуть.
Мы пришли в St. Nick's Pub, такое небольшое, но уютное местечко, заполненное пожилыми и средних лет неграми, мне кажется, те негры не сочли бы это слово более унизительным, чем "афро-американец". Все они знали друг друга давно, и случайных людей вроде нас было по пальцам пересчитать. Пара французженок, мы и какой-то угловатый немец. Ощущение было очень знакомое по американской жизни, как будто тебя привели с собой в гости в пока ещё незнакомую компанию. Первая часть уже была в самом разгаре: удивительная гитара, с виду абсолютный бомж за контрабасом, ударные, тромбон, вокал - негритянская тётя. Я уже полностью ушла в музыку, сидела кайфовала и думала, что лучше не бывает.
В перерыв нескладный немец подсел к певице и начал с ней беседовать. Началась вторая часть, и в какой-то момент он вышел к микрофону и стал двигаться в такт музыке с пластичностью профессора Мориарти. Я, честно говоря, подумала, что сейчас будет мегапозор. Но это было прекрасно! То есть до того, как он открыл рот, я уже думала, что это лучший вечер в Нью Йорке и мол, до чего же хорошо, но звуки его голоса вывели меня на какой-то другой уровень восприятия реальности.
Челюсть отвисла у всех. И была какая-то особая радость сопричастности из-за того, что на твоих глазах тыква превратилась в карету.
Все мои ощущения Нью Йорка до этого исчерпывались респектабельными районами Манхэттена, и когда нам говорили, что мы живём в нехорошей area, я не очень понимала, о чём речь. Наш дом находится в самом-самом Upper East Side, на пересечении 100-ой улицы с Лексингтон, и где-то по нашей улице проходит невидимая граница, отделяющая Upper East Side от Гарлема. Вчера днём мы пошли есть пиццу в район 117-ой улицы в знаменитую пиццерию Patsy's, на дверях которой наклеены газетные вырезки о случившейся тут некогда перестрелке с 3-мя трупами. И уже на 103-ьей улице попадаешь в другой мир и тебя настигает ощущение повышенной тревожности. Тут ты в гостях.
Перед вечерним визитом в Гарлем я выложила фотоаппарат ну и вообще сделала лицо ещё проще, хотя я и так ... - тут Х. мог бы что-нибудь изящно ввернуть.
Мы пришли в St. Nick's Pub, такое небольшое, но уютное местечко, заполненное пожилыми и средних лет неграми, мне кажется, те негры не сочли бы это слово более унизительным, чем "афро-американец". Все они знали друг друга давно, и случайных людей вроде нас было по пальцам пересчитать. Пара французженок, мы и какой-то угловатый немец. Ощущение было очень знакомое по американской жизни, как будто тебя привели с собой в гости в пока ещё незнакомую компанию. Первая часть уже была в самом разгаре: удивительная гитара, с виду абсолютный бомж за контрабасом, ударные, тромбон, вокал - негритянская тётя. Я уже полностью ушла в музыку, сидела кайфовала и думала, что лучше не бывает.
В перерыв нескладный немец подсел к певице и начал с ней беседовать. Началась вторая часть, и в какой-то момент он вышел к микрофону и стал двигаться в такт музыке с пластичностью профессора Мориарти. Я, честно говоря, подумала, что сейчас будет мегапозор. Но это было прекрасно! То есть до того, как он открыл рот, я уже думала, что это лучший вечер в Нью Йорке и мол, до чего же хорошо, но звуки его голоса вывели меня на какой-то другой уровень восприятия реальности.
Челюсть отвисла у всех. И была какая-то особая радость сопричастности из-за того, что на твоих глазах тыква превратилась в карету.
Комментариев нет:
Отправить комментарий